Название: Песня Меча.
Автор:  Певец Меча http://sword-singer.diary.ru/
Бета:  Good Favor
Фэндом:  "Lineage 2"
Рейтинг: G
Статус:  в процессе.
Примечания:
Во-первых, я наглейшим образом переместил деревню Флоран ближе к Землям Казненных. На самом деле, хотя и Земли и деревня находятся на территории Диона, между ними довольно большое расстояние. В "Линейке" не так уж много населенных пунктов, и такой ход я предпринял, чтобы не выдумывать новый.
Во-вторых, герои рассказа - бд и свс. В игре эти персонажи носят тяжелый доспех, но здесь я нарядил обоих чуть ли не в робу. Особенно актуально для темного: в моей истории они не саппорты, а самостоятельные бойцы. И Танцующему-с-Клинками тяжелая броня только помешает.
Далее. Имя гейт-кипера Диона неправильное, но неправильное нарочно - это нужно для сюжета.
Отречение: права на мир "lineage 2" принадлежат разработчикам и только им. Мой только маразм.

Карта: (Дион, Флоран и Земли Казненных внизу, ближе к центру)
l2russian.net/_pu/2/02310.jpg

- Затихла молитва в ночной круговерти,
Качнувшись, погасла свеча…
Воители гордо уходят за смертью,
Ведомые песней меча.
Смириться с судьбой – непростая задача.
И горько над полем звуча,
Их в битве поддержит, а после оплачет
Холодная песня меча.
Стальным перезвоном война разнесется
И рухнет со свистом бича.
Оставьте надежду. Никто не вернется.
Последняя…

Удивленный повисшей в зале тишиной, менестрель сбился с ритма, и старая, но еще вполне крепенькая лютня издала заунывный протяжный вопль, заставивший вздрогнуть как почтенную публику, так и самого эльфа.
Откровенно говоря, «почтенность» публики была весьма сомнительной – десяток хмурых мужиков, суровых и решительных, каждого из которых в потемках легко спутать с медведем. Все отказались от хмельных напитков в пользу молока и кваса; все вооружены продуктами местной кузницы – громоздкими неуклюжими секирами и алебардами. И все как один глядят на эльфа с явным раздражением.
Менестрель запоздало сообразил, что люди эти определенно собрались в поход с последующим членовредительством, так что баллада о погибших в неравном бою воинах была, по меньшей мере, не к месту.
- Неудачу вздумал на нас накликать, остроухий?
Один из мужчин, то ли самый главный, то ли самый суеверный, вскочил из-за стола и, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, легко изловил попытавшегося улизнуть эльфа за ворот рубахи. Одной рукой он без видимых усилий приподнял его над полом и хорошенько встряхнул так, что у незадачливого менестреля клацнули челюсти, а перехваченная за гриф лютня разразилась совсем уж душераздирающим бренчанием.
- Оставь его, Дэрри, - лениво попросил трактирщик и по совместительству здешний староста. – Откуда мальчишке знать, куда вы направляетесь? Лучше о деле думай.
Могучий Дэрри был крупнее старосты раза в два, а то и больше, но ослушаться не посмел – проворчал в густую бороду что-то нелестное о бродячих музыкантах и разжал пальцы. Эльф мешком свалился на пол, чувствительно приложившись о доски, а лютня тут же отозвалась очередным набором стонов и дребезжания, заставивших кое-кого из присутствующих осенить себя знаком богини.
Трактирщик перегнулся через стойку и с жалостью посмотрел на менестреля сверху вниз.
- Тебя как зовут-то, певец?
- Церцис, - рассеянно назвался эльф, поднимаясь с пола и стараясь держать лютню так, чтобы та не издавала незапланированных и на редкость жутких звуков.
- Ребята эти, - староста указал на воинственных мужчин, - на трудное и опасное дело согласились. Ты слыхал о Землях Казненных?
- Рассадник нежити?
- Верно. Говорят, там сама земля проклята: пропитана страхом и страданиями тех, кого палачи замучили. Вот и лезет из нее всякая дрянь. Сколько маги с клериками ни бились – все бесполезно. Одних изведут – спустя неделю другие появятся.
Мужчина повернул краник у пузатой бочки и от души набулькал в кружку золотистого пряного вина. Пригубил и, удовлетворенно причмокнув, вопросительно посмотрел на эльфа. Тот не стал возражать, рассудив, что оставшихся монет все равно не хватит на что-то относительно годное.
- Так вы решили собственными силами разобраться с зарвавшимися мертвяками? – Церцис опасливо попробовал вино, оказавшееся на удивление неплохим – в меру терпким и ароматным.
- Да нет, - староста одним махом осушил свою кружку и, секунду поразмыслив, наполнил ее заново. – Мы сами давно уже притерпелись. Да и нежить тамошняя больше надоедливая, чем опасная. Гильдии Диона на ней своих бойцов тренируют: что магов, что воинов … Грохот каждый раз стоит – аж у нас во Флоране слышно. У меня же и обмывают.
Староста захихикал, и Церцис заподозрил, что выпитая кружка была для мужчины не второй и даже не третьей. Самому эльфу планы деревенских «истребителей нежити» были неинтересны, он и во Флоран-то завернул лишь в надежде заработать немного деньжат. Чего после казуса с балладой, разумеется, не случится. Однако кое-кого рассказ трактирщика явно заинтересовал.
- И против кого же выдвигается сия доблестная гвардия? – голос был молодым, но до того ехидным, что с ходу и не разобрать: издевается собеседник или предельно серьезен.
Церцис обернулся и едва не выронил кружку. И как он мог не заметить еще одного посетителя? Впрочем, эти, если захотят, способны затеряться в крошечном клочке тени, а в трактире было не особенно светло.
Расположившийся в углу темный эльф перехватил возмущенный взгляд Церциса и нахально ему подмигнул. Менестрель поскорее отвернулся, но потревоженная лютня молчать не стала и обложила «кровного врага» совсем уж отвратными звуками.
- Да уйми ты этот проклятый инструмент, пока я не сломал его о твою же башку! – взревел кто-то из «доблестной гвардии».
Церцис поспешно перевернул лютню струнами вниз и уставился на трактирщика, изображая восторженный интерес. Спиной он чувствовал направленные на него взгляды: раздраженные – мужчин, и насмешливый – темного. «И что тебе понадобилось в этой глуши?» - подумалось менестрелю. Староста между тем возобновил рассказ:
- На дороге, что соединяет Дион и Гиран, кто-то… или что-то нападает на торговые караваны. За месяц уже второй обоз сгинул. Телеги и товар разбиты, а возницы, торговцы и охранники… - мужчина одним глотком расправился с вином и вконец захмелевшим голосом сообщил: - на окр-ик!-крестных деревьях пывешшены.
- А телепорты на что? – удивился Церцис. В Дионе он никогда не бывал, но раз там были собственные гильдии, то наверняка должен быть и телепортер.
- Айй! – трактирщик сморщился, будто собирался плюнуть на стойку. – Трэйя эт-та. Хранительница… мать ее, Врат. Дерет за «прыжок» так, что дешевле добраться на попутных вивернах!
- И как водится, у стражников Диона полно неотложных дел, так что самим им решать эту проблему некогда! Вот и посулили храбрые, но занятые воины награду за голову того безобразника на тракте, так? – теперь в голосе темного сквозило презрение, но настолько тонкое, что его легко было спутать с сочувствием.
- Точчна! – кивнул трактирщик, обращаясь, почему-то, к Церцису. То ли тоже не любил темных эльфов, то ли тот сидел слишком далеко, чтобы сфокусировать на нем взгляд. – Слушй, Цер…сис. А ты им все-таки спой. Только эта… давай что-нибудь повеселее. Без «нихто не вернется».
Менестрель устроился на краю стойки, подкручивая колки «голосистой» лютни и украдкой разглядывая темного собрата. Как и все представители его расы, тот был худым, но жилистым, чем-то похожим на гибкую и смертоносную пантеру из той породы, что очень редко удается приручить воителям человеческого племени. Атаки такой кошки внезапны и стремительны, их невозможно предугадать и очень сложно отразить. Вот только судя по прямому и насмешливому взгляду, этот эльф дрессировке не поддается. Сами глаза непонятно какого цвета: может черные, а может темно-карие. Пепельно-серые волосы торчат во все стороны, словно их наспех обкорнали ближайшим ножом.
Одет парень был в соответствии с модой темных эльфов, то есть, практически раздет. Узкие коричневые брюки, настолько облегающие, что лишь подчеркивали то, что по идее должны были скрывать; плетеная жилетка, в которой, в виду ее миниатюрности, Церцис вообще не видел смысла; ботинки, правда, определенно гномьей работы. Впрочем, это понятно: по некоторым дорогам в эльфийских сандалиях далеко не уйдешь.
Наконец настроив лютню, Церцис выкинул из головы неприятное соседство с темным и, прикрыв глаза, коснулся струн. Те отозвались гордым хрустальным перезвоном, будто не этот инструмент недавно выдавал дребезжащие гнетущие скрипы. Напрягшиеся было мужчины одобрительно закивали, оценив торжественную и вместе с тем бодрую мелодию. Дэрри, правда, все еще подозрительно поглядывал на менестреля, но проигрыш к этой песне был достаточно долгим, чтобы успокоить и его.
Наконец, когда эйфория струн достигла пика, Церцис запел:
- Отверженные тьмой и светом,
В котел безумных злых идей,
Восставшие из недр, скелеты
Швыряют собственных детей…

Дэрри поперхнулся молоком.
- Ну ты даешь! – восхищенно прошептал темный, на всякий случай вместе со стулом отодвигаясь подальше от разъяренных мужиков.
- Да погодите вы! – Церцис с ногами забрался на стойку, щитом выставив перед собой лютню. – Это жизнеутверждающая песня, правда! Там дальше будет!
Договорить ему не дали.

Рыжее солнце величаво выкатилось из-за холмов, заставив росу на пшеничных колосьях сверкать полновесными золотыми монетами. Любопытные лучи коснулись крыльев скрипучей мельницы, скользнули по единственной деревенской улице и устремились дальше – к Диону, по пути вытапливая из земли влагу, развешивая над травой легкое серебристое марево.
Денек обещал быть ясным и теплым, что совершенно не устраивало Борея. Проведший большую часть жизни в подземной обители, под солнечными лучами темный эльф чувствовал себя ослабленным и уязвимым. Но он скорее откусил бы собственный язык, чем кому-нибудь в этом признался.
Флоран, между тем, потихоньку пробуждался. Первыми из трактира вышли боевые мужики и нестройной гурьбой побрели по улице, одним своим грозным видом способные распугать всю окрестную нежить, а так же птиц, зверей и ранних путников. Борей прижал к груди ведерко с ледяной колодезной водой и, широко улыбаясь, помахал им рукой. Шедший последним Дэрри на секунду приостановился и отсалютовал в ответ.
- Быдло деревенское, - не переставая улыбаться, пробормотал темный. – Такое же, как быдло городское, но еще и воняет.
Распластанный у ног Борея менестрель тихо застонал. Похоже, он собирался прийти в себя без посторонней помощи. Секунду поразмыслив, Борей все же опрокинул над ним ведро, и стон сменился гневным кашлем и фырканьем. Не церемонясь, темный ухватил певца за плечи и рывком привел его в сидячее положение, прислонив спиной к каменному боку колодца. Пара оплеух окончательно взбодрили Церциса, и менестрель наконец узрел, кто перед ним. Радости ему это, конечно, не прибавило: недоумение в зеленых глазах сменилось неприкрытой враждебностью.
- Ну что за люди, а? – хохотнул Борей. – Никакого уважения к искусству! Хотя, надо признать, репертуар у тебя тот еще.
Он знал, что от светлых эльфов бесполезно скрывать эмоции: все равно разгадают по едва изменившейся интонации, чуточку сузившимся глазам. А то и вовсе – почуют на каком-то эмпатическом уровне. Но сейчас Борею действительно было весело. Позабавила и сцена в трактире, и то, каким нелепым и взъерошенным выглядел промокший менестрель, волком глядящий на него сквозь налипшие на лицо пряди.
- А голова у тебя что надо, крепкая. Другой бы на твоем месте до вечера не очухался, - со смесью издевки и уважения заметил темный. – Мое имя Борей. Свое можешь не называть, я в трактире слышал.
Крепкая голова Церциса как раз жутко болела и кружилась, на затылке росла внушительная шишка, а перед глазами то и дело проплывали синие круги. К тому же мокрая одежда липла к телу, неприятно его холодя. Разговаривать с темным, тем более представляться ему Церцис и не собирался, а в натекшей с него луже с каждой секундой становилось все неуютнее. Сделав над собой усилие, эльф поднялся на ноги и тут же понял, что лужа, в которой он только что сидел, в общем-то, не так уж и плоха. В голове словно зазвонили храмовые колокола, а колени предательски задрожали, заставив менестреля опереться о бортик колодца, а там и прижаться к нему лбом, стараясь отогнать прохладой камня застилающую глаза пелену. Так погано Церцису не было уже давненько, и еще хуже становилось от того, что свидетелем его плачевного состояния стал темный.
А водичка оказалась поистине чудодейственной! Получив вторую порцию этого волшебного средства, Церцис от неожиданности чуть не сиганул через бортик в гостеприимно раззявленную пасть колодца. Оказывается, пока менестрель пытался совладать с дрожащими коленками, Борей успел наполнить ведро и окатить певца вторично. Слабость тут же ушла, в глазах прояснилось, а дрожь равномерно распределилась по всему телу.
- Ну что, оклемался? Или еще раз полить? – темный с энтузиазмом взялся за ручку ворота.
- Н… не надо, - Церцис все-таки снизошел до ответа, опасаясь, что в противном случае Борей так и будет плескать в него водой, пока эльф в придачу к шишке не заработает воспаление легких.
Скрипнула дверь, и из ближайшего дома выскочил темноволосый мальчишка лет двенадцати. На ходу подтянув спадающие штаны, он подхватил стоящее у крыльца ведро и, презрев калитку, ловко перепрыгнул через низкий заборчик, оказавшись в двух шагах от колодца, да так и застыл, с восторгом разглядывая эльфов. Те ответили ему одинаково хмурыми взглядами. Борея дети раздражали ничуть не меньше, чем светлые эльфы. Церциса возмутило еще одно ведро. Однако закаленного близким соседством с нежитью мальчишку смутить оказалось не так-то просто.
- А я тоже по утрам обливаюсь! – радостно затараторил паренек, тембром голоса живо напомнив вопли церцисовой лютни. – Чтобы быть здоровым и сильным! Правда, я раздеваюсь перед этим. И во двор захожу. А вы лучше за дерево спрячьтесь, потому что если разденетесь посреди деревни, вас женщины коромыслами прогонят. Они так нашего кузнеца прогнали, когда тот без штанов из трактира полз. А одного ведра вам хватит? Я хочу, чтобы меня приняли в воинскую гильдию! Мой папа – знаменитый рыцарь, он служит в клане правителя Адена, это очень почетно! Когда я попаду в гильдию, я тоже научусь драться и стану рыцарем!
По неуловимо потемневшим глазам Борея, Церцис понял, что еще пара секунд вдохновенного монолога – и пацану не видать не только гильдии, но и собственных ушей.
- Это похвально! – поспешно сказал эльф, слегка выступая вперед, чтобы оказаться между мальчиком и темным. – И за совет спасибо: в следующий раз я обязательно сниму хотя бы рубашку.
- Рыцарем, да? – насмешливо протянул Борей. Скрестив на груди руки, он с обидной жалостью разглядывал паренька. Церцис недооценил темного эльфа: тот вовсе не собирался кидаться на назойливого мальчишку с кулаками, обладая куда большим арсеналом всевозможных гадостей и хитростей. – Какой же из тебя рыцарь, если все сознательные мужчины Флорана отправились в Земли Казненных, а ты тут в водичке плещешься?
Лицо мальчика удивленно вытянулось, в больших каре-зеленых глазах колыхнулась обида. Такого прямого обвинения в трусости он никак не ожидал.
- Что ты мелешь?! – возмущенно обернулся Церцис. – Он же еще ребенок!
- Ага, - Борей ядовито ухмыльнулся, - и, судя по всему, так им и останется. Но ты не переживай! – темный подмигнул окончательно сникшему пареньку. – Не всем же быть великими воинами. Из тебя получится неплохой пахарь или, скажем, рыбак.
- Не обращай на него внимания! – менестрель начал понимать, за что конкретно недолюбливают темных эльфов. Всего пять минут знакомства, а Церцис уже готов задушить его голыми руками. – Ваши мужчины взрослые, большие и сильные…
- А ты мелкий, слабый и дохлый, - тут же встрял Борей.
- К тому же, они вооружены! – отчаявшись переспорить темного, Церцис попытался его хотя бы перекричать.
- Надеюсь, они не станут называть это оружием при каком-нибудь гноме. Беднягу же карачун хватит! Нужно обладать поистине героической отвагой, чтобы пойти на нежить с подобным металлоломом.
- Их десять человек!
- Кто не захотел подмочить репутацию, - тут Борей выразительно подмигнул менестрелю, с которого все еще капало, - тот и пошел. Сопляки и трусы по домам остались.
- Да не слушай ты его! – воскликнул вконец раздраженный Церцис, и мальчишка охотно последовал его совету: швырнул ведро под ноги эльфам и стремглав убежал в дом.
- Что он тебе сделал?! – Церцис напустился на темного, напрочь забыв о своем желании сохранять презрительное молчание.
Борей выставил ногу, не давая легкому деревянному ведру укатиться вниз по улице.
- Он мне надоел.
- И поэтому ты унизил ребенка?
- Да брось! – Борей поднял ведро и установил его на бортике колодца. Явно самодельное, но добротное, не чета тому, из которого он поливал менестреля. – Кто прислушивается к темным эльфам? Может ты?
- Еще чего!
- Вот именно. Уверен, мать этого говорливого щегла его тому же учила: «Не доверяй темным, опасайся орков, полученные от гнома деньги пересчитай дважды». Наверняка по общению со светлоухими тоже есть подробная инструкция.
Темный эльф осекся и бросил на Церциса настороженный взгляд: не заметил ли тот проскользнувшей в голосе горечи? К счастью, певцу было не до него. Убедившись, что рассказы об эгоизме, подлости и холодности темных – чистой воды правда, Церцис кое-как содрал с себя мокрую рубаху и теперь с остервенением выкручивал ее, явно представляя на месте одежки руку, ногу, а может и шею Борея.
Много веков назад темные и светлые эльфы были одним народом, но сейчас, глядя на них со стороны, не сведущие в истории люди вряд ли бы об этом догадались. Если Борей был похож на дикого опасного кота, то Церциса можно смело сравнить с изящным лебедем. Стройный и подтянутый, он, возможно, не был столь же быстр, как темный эльф, но уж точно не уступал ему в ловкости. Ясные зеленые глаза смотрят на мир открыто и приветливо; светлые, с легким оттенком желтизны волосы аккуратно острижены до плеч; белая кожа будто пропитана свежестью благодатных лесов его родины. Тела же темных веками насыщал мрак подземного города, выкрасив их кожу в угрюмый серый цвет, больше подходящий мертвому камню.
Выжав из рубахи все, что мог, Церцис натянул ее обратно, с удовольствием отметив, что сырая ткань гораздо уютнее ткани мокрой, а под лучами уже начавшего припекать солнца – вообще довольно приятная. Не мешало бы еще и штаны выжать, но к колодцу как раз спешила грузная полнотелая женщина с бряцающими ведрами в одной руке и увесистым коромыслом в другой. Уже единожды битый, менестрель решил не искушать судьбу.
- Где моя лютня? – спохватился он, вновь забыв о намерении игнорировать темного.
Борей как раз оценил надвигающиеся на него объемы и поспешно отошел в сторону, уступая женщине место у ворота.
- Тот кошмарный инструмент? Остался у стойки.
Церцис не смог сдержать вздох облегчения, услышав который, темный совсем уж нехорошо разухмылялся и махнул рукой в сторону трактира:
- А так же немного во-он там, у порога.
Посмотрев в том направлении, певец вновь почувствовал, как земля уходит из-под ног. В пыли у невысокого крылечка валялся обломок грифа с оборванными, воинственно встопорщенными струнами.
- Что ты сказал? – Борей расслышал, но ушам своим не поверил.
Повторять Церцис не стал. Отвернулся от темного и направился обратно к трактиру, надеясь, что остальные его вещи, оставленные на попечение старосты, уцелели.
- Эй, погоди-ка!
Борей в два прыжка догнал эльфа и проворно цапнул его за рукав. Тот зло повел плечом, выдергивая руку, но все же остановился.
- Ну чего тебе от меня надо? Вот честное слово, я и так не горю желанием общаться с темными эльфами, а сегодня и с тобой – особенно.
- За информацию о твари, что перекрыла дорогу к Гирану, стражники платят пять тысяч аден. А за ее голову – десять. Я намереваюсь получить эти деньги.
- Так шел бы с теми мужиками, - пожал плечами Церцис. – От лишнего меча они не отказались бы.
Темный скорчил презрительную гримасу, очень точно описывающую его отношение как к мужикам, так и к их компании.
- Эти деревенщины? Не смеши меня. Они только и способны, что косами махать.
Церцис машинально дотронулся до шишки, оставленной ему на память воинственными «косарями».
- Думаешь, ты справишься лучше? Кто поручится, что тварь там одна? В конце концов, это может быть просто шайка разбойников. Хотя нет, разбойники телеги грабят, а не разбивают вместе с товарами. Но банда ошалевших упырей вряд ли будет более вежливой.
На лице Борея заиграла хитрющая улыбка, не сулившая менестрелю ничего хорошего. Парень придал голосу любимую им скучающую интонацию и сказал:
- Я собирался пойти один. А теперь собираюсь идти с тобой.
Предложение было настолько неожиданным и диким, что Церцис не удержался от смешка:
- По-твоему, я похож на самоубийцу?
- Учитывая твое выступление в трактире? Пожалуй.
- Забудь! – все еще посмеиваясь, эльф отвернулся от собеседника, но тот все с той же хитрой улыбочкой мягко его удержал.
- Между нашими народами огромная пропасть, - темный подошел ближе и понизил голос, будто собираясь поделиться сокровенной тайной, - но так уж вышло, что я кое-что слышал о менестрелях светлых эльфов.
Удивленный его заговорщицким тоном, Церцис даже обернулся в поисках навостривших уши шпионов. Но на улице не было никого, кроме них да толстой тетки у колодца. Последнюю куда больше интересовал заевший ворот, чем секреты эльфийских певцов.
- Просветишь?
- Вы воодушевляете идущих в бой воинов, - Борей стер с лица улыбку, глядел прямо и очень серьезно. Глаза у него, кстати, оказались не черные и не карие, а темно-фиолетовые, почти сливающиеся со зрачком.
- Воодушевил уже одних, - Церцис кивнул в сторону трактира. – На мне же тот «бой» и опробовали.
- Однако это далеко не все, на что вы способны, - продолжал нашептывать Борей. – Вас называют Певцами Меча – элитные воины, чьи клинки разят не хуже слов. А еще я знаю, - тут парень отступил и вновь заухмылялся, на этот раз злорадно, даже не пытаясь скрыть победного блеска глаз, - что вы, светлые, очень близко принимаете к сердцу чувство долга. Я фактически спас тебя от куда более жестокой расправы. Тянет на должок с твоей стороны?
На самом деле, разъяренного Дэрри оттаскивали его же товарищи, а Борей, улучив момент, за ноги выволок бесчувственного эльфа на улицу. Но об этих подробностях он рассказывать не собирался.
- Сколько тебе лет?
На этот раз Церцису удалось ввести темного в замешательство.
- Сто двенадцать. Но какое это имеет…
- То есть в Большой Мир, - менестрель выразительно обвел рукой полукруг, правда, «мир» между трактиром и окружающими его домиками был не очень велик, но сам жест впечатлял, - ты выбрался совсем недавно. Что ж, у меня дома тоже рассказывают легенды о великих сражениях и не менее великих воителях. Среди них даже попадаются удивительно красивые истории о темных эльфах. А теперь скажи: будь я Певцом Меча, разве позволил бы тем мужчинам надавать мне по шее и разбить инструмент?
Борей удивленно распахнул глаза. Впервые на его лице отразились сомнение и неуверенность.
- Но та баллада… «Песня меча».
- Причем тут баллада? – видеть растерянного темного оказалось неожиданно приятно, Церцис даже заулыбался. – Если уж на то пошло, то в ней поется о неравном сражении, а вовсе не о боевых эльфийских менестрелях. Мне почти жаль тебя разочаровывать, но далеко не каждый светлый эльф с лютней – великий или хоть какой-нибудь воин.
На Борея было жалко смотреть. Растеряв свою спесь, он казался совсем мальчишкой. Да, собственно, таким и был. Его сто двенадцать лет приблизительно равнялись семнадцати человеческим годам. Церцис секунду поразмыслил, – стоит ли, – но искушение оказалось слишком велико.
- Впрочем, кое в чем ты, несомненно, прав. Я действительно тебе должен. Загвоздка в том, что по нашим законам должник отдает плату тем, чем может. Я не Певец Меча. Я просто певец. Так на чем я тогда остановился?
Разочарование на лице темного эльфа сменилось откровенным ужасом. Нет, пел Церцис превосходно, в аккомпанементе он даже не нуждался. Но вот слова…
- В агонии дождя и лавы,
Над миром простирая длань,
Несется дух в плаще кровавом
И смертью собирает дань.

Женщина у колодца как раз справилась с непослушным воротом, но услышав сию композицию, обомлела, и наполненное ведро со свистом ухнуло вниз.
- Хватит, хватит! – завопил Борей и, видя, что останавливаться Церцис и не думает, бросился затыкать певца вручную. – Хватит, я понял! О, Шиллен! Тебе что, тексты те мертвяки из Земель Казненных пишут?!
Церцис засмеялся в закрывшую его рот ладонь и мотнул головой, освобождаясь.
- Мой долг уплачен?
- Даже с процентами. Если и дальше будешь давать такие концерты, то это будет не последняя лютня, разбитая о твою голову.
Менестрель посмотрел на поникшего темного и вдруг искренне и без всякой неприязни посочувствовал ему. Сам таким был совсем недавно – отчаянным, дерзким, полным надежд. Разочарование пришло позже, и заплатить за него пришлось сполна.
- Послушай, - эльф старался говорить как можно мягче, – оставь эту тварь на тракте тем, кто может с ней справиться. Усмири гордость или что там в тебе взыграло. На одно героическое свершение, знаешь ли, приходится сотня совсем не героических смертей.
Церцис положил руку на плечо темного, и это было лишним. Борей дернулся и гневно выпалил:
- А иди-ка ты к гоблинам! – после чего развернулся и умчался быстрее того мальчишки.
- Темные… - покачал головой менестрель и толкнул дверь трактира.
В зале никого не было, если не считать жужжащих под потолком мух. Церцис обошел стойку и едва подавил смех. Его вещи охранялись должным образом: староста-трактирщик мирно посапывал, положив голову на походный мешок эльфа. Немного поколебавшись, Церцис скрутил в рулон заляпанный передник и более-менее чистое полотенце и, стараясь не потревожить мужчину, аккуратно положил этот сверток ему под голову вместо своего имущества. Староста бдительно всхрапнул, но не проснулся.
Эльф, не торопясь, собрался. Сперва закинул за спину мешок, поверх прижал его легким, но на диво прочным серебристым щитом с замысловатым гербом. Гномы изготовили для этого щита хитрые крепления: передвигая маленькие металлические пряжки, можно было приспособить его на любую руку, а если расслабить полностью – в лямки легко продевались обе руки, и щит закидывался за спину, не мешая при ходьбе. Из мешка донеслось тихое позвякивание – отозвалась хранившаяся там кольчуга. Церцис, хоть и не надевал ее почти двадцать лет, каждую неделю извлекал броню, чтобы почистить ее и полюбоваться вычурным плетением.
Последними у бедра менестреля умостились простые и удобные ножны, хранящие настоящий эльфийский меч. Клинок был крепкий и ладный, но немного не по руке Церцису, эльф предпочитал оружие чуть короче и тяжелее. Все собирался заказать в Гиране новый, но, оставив стезю воина, конечно, передумал.
В последний момент вспомнив, что так и не расплатился за вино, менестрель бросил на стойку несколько мелких монет и вышел на улицу.
Пока он собирался, Флоран окончательно проснулся, и теперь по улочке сновали его немногочисленные жители. Несколько минут эльф постоял на крыльце, размышляя куда направиться. Выбор был невелик: налево или направо. В Дион почему-то жутко не хотелось, а в другой стороне находились пресловутые Земли Казненных, также не особо привлекательные. Особенно если добавить к нежити блуждающих там агрессивных мужиков из трактира.
Все-таки решив в пользу города, менестрель повернулся направо, но зацепился взглядом за деревянное ведро, так и стоявшее на краю колодца. Борей прав: темным эльфам не доверяют, и не напрасно. Но пока сам не выяснишь почему, наставления родителей – даже принятые к сведению – всего лишь слова.
Церцис забрал ведро и направился к дому, где жил отпрыск славного рыцаря Адена. Сперва эльф хотел сократить путь, по примеру мальчика перебравшись через забор, но вовремя заприметил растущий по ту сторону кустарник, колючий и пышный. Прыгучести юнца оставалось только позавидовать. Пришлось пройти лишний десяток шагов до калитки и снова возвращаться назад к крыльцу.
Не успел эльф постучать, как дверь распахнулась ему навстречу, да так резко, что не отпрыгни он – улетел бы в тот самый колючий кустарник. На пороге стояла женщина лет тридцати, с пышной гривой каштановых кудрей. Симпатичная и жутко рассерженная. Церциса она встретила гневной, но мало понятной фразой:
- Вот всыплю тебе как следует за отцовский кинжал!
- Я не брал, - машинально выпалил менестрель, отступая еще на шаг.
- Ой, - женщина смутилась и обаятельно покраснела. – Извините, это я не вам. Думала, сын вернулся. Представляете, взял без спросу отцовское оружие. Наверное, перед друзьями похвастаться решил.
Церцис похолодел. Он думал, что расстроенный словами Борея, мальчишка разуверится в себе. Надеялся, что обозленный этими же словами, он удвоит тренировки, чтобы доказать: он – сын славного отца и ничем его не хуже. Но если пацан украл настоящее оружие…
Ведро гулко стукнуло о порог.
- Эй, вы куда? – удивленно воскликнула женщина.
Эльф с разбега перемахнул и через кусты, и через забор, едва не врезавшись грудью в колодец. На бегу обернулся и прокричал:
- Как его зовут?
- Рьян! Да что случилось-то?!
Церцис не ответил – был уже слишком далеко, чтобы женщина его услышала. Со всех ног он бежал по дороге, ведущей к Землям Казненных.
В считанные минуты оставив Флоран за спиной, менестрель на секунду остановился, с надеждой вглядываясь вдаль. Дорога надвое рассекала пшеничное поле и уводила вверх на холмы. Не нужно было обладать эльфийскими глазами, чтобы разглядеть одинокого путника, упрямо шагающего вперед. Но это был не Рьян.
- Да что ж такое? – простонал Церцис. – И этот туда же!
Подавив раздражение, менестрель поправил ножны и бросился вдогонку за темным эльфом.

- Эй, темный! Как там тебя… Борей! Подожди.
Оклик настиг парня на середине холма. Легкий эльфийский шаг за спиной он различил еще раньше, но остановиться или даже оглянуться и не подумал. Во-первых, из вредности, а во-вторых, не желая выслушивать еще одну нотацию на тему легкомысленного подвергания себя опасности. Беспокойство Церциса одновременно льстило ему и унижало до крайности.
- Да погоди же ты! – в голосе менестреля послышалось волнение пополам с испугом и, заинтересовавшись, Борей обернулся.
К удивлению темного, догоняющий его Церцис был вооружен и чем-то весьма встревожен.
- Неужели передумал? – хмыкнул Борей, презрительно скривив губы.
Менестрель покачал головой, стараясь отдышаться. Бежать в гору под уже конкретно припекающим солнцем, таща на себе полпуда железа, оказалось не так-то легко, да и отвык он от таких упражнений. Пропитанная потом рубаха потемнела на груди и подмышками, лоб покрылся испариной, а походный мешок, кажется, вообще намертво прилип к лопаткам вместе со щитом. Зато штаны, наконец, просохли.
- Рьян убежал в Земли Казненных, - проговорил Церцис, утирая лоб рукавом.
- Кто?
- Тот мальчик из деревни.
- Вот дурак! – искренне возмутился Борей. – Повелся, как малолетний.
- Он и есть малолетний! – эльф едва сдержал желание постучать костяшками пальцев по лбу темного, вгоняя туда прописные истины. – О чем ты только думал, подтрунивая над ним?!
- О том, чтобы как можно сильнее обидеть, конечно, - ничуть не смутившись, признал Борей. – Я же темный эльф, забыл? Злобный, жестокий и коварный. Мне по статусу положено.
- Мы должны найти его, - не сдавался менестрель.
- Ой, как мне нравится это «мы»! – восхитился темный. – Откуда оно вообще взялось? Ты же сам с пеной у рта отговаривал меня от этой затеи, а теперь – гордое «мы»? Ну, закусит пацаном какой-нибудь зомби – одним идиотом меньше.
- Неужели у тебя нет сердца? – эльф попытался давить на жалость.
- Анатомически – есть. Гоняет кровь по организму и на посторонних мальчишек не отвлекается.
Нет, переспорить это порождение темной богини оказалось решительно невозможно. У языкастого парня на все был готов ответ. Церцис на секунду прикрыл глаза, стараясь совладать с эмоциями. Желание схватиться за меч было велико, но менестрель совершил поистине героическое усилие и сдержался.
- Ладно! – вздохнул он. – Тебе нужна была моя помощь – ты ее получишь. Но это будет взаимовыгодное сотрудничество. Отыщем мальчика и постараемся разузнать о той твари на тракте. Идет?
Борей замешкался. С одной стороны, он дико злился на светлого эльфа и за то, что тот оказался простым менестрелем, и за то, что вздумал учить его жизни. С другой – идти одному в гости к нежити было все-таки страшновато. Взгляд парня упал на ножны у бедра Церциса. Выглядывающий из них эфес внушал доверие: тяжелое, чуть продолговатое навершие, ударив которым, можно легко сломать противнику челюсть, удобная даже на вид рукоять, оплетенная полосками кожи, чтобы не скользила во вспотевшей ладони, выполненная в виде расправленных птичьих крыльев гарда, достаточно широкая, чтобы остановить скользнувший по лезвию вражеский клинок.
- Меч хоть не деревянный? – все же съязвил Борей.
- Эльфийский. И обращаться с ним я умею. Ну, так что, ты согласен?
- Даже не знаю… - довольный, что все так обернулось, Борей не мог отказать себе в удовольствии еще немного поиздеваться над светлым. Церцис так остро реагировал на все его фразы, что парень ощущал чуть ли не физическую потребность всякий раз говорить гадости. – Я рассчитывал на Певца Меча, а не бродяжку с оригинальным репертуаром.
- Мне некогда с тобой расшаркиваться, темный! – отрезал менестрель. – Бери что дают, либо отказывайся. Ну? Да или нет?
- Договорились! – тряхнул головой Борей и первым протянул руку. – Но учти: если сорванца уже сожрали, мы все равно идем до конца.
- Какой же ты все-таки гад! – с чувством сказал Церцис, отвечая на рукопожатие, закрепляющее сделку.
- Этим и горжусь! – нагло улыбнулся темный, прибавив шагу. – Ты лучше не обо мне беспокойся, а о мальчишке. Вот уж типичный представитель своей расы: сперва делает – потом думает. И хорошо еще, если после этого «потом» останется, чем думать! Мне-то, конечно, плевать, но и начинать карьеру с трупа человеческого сопляка не особенно хочется.
- Надо же, как интересно ты завуалировал фразу: «Мне очень жаль, что своими необдуманными репликами я толкнул ребенка на опрометчивый шаг!», - рассмеялся Церцис.
- Иди к гоблинам! – неубедительно возмутился Борей и, насупившись, замолчал.
Бурая лента дороги стелилась под ногами, постепенно забирая вверх. Подъем был плавным и почти незаметным (если, конечно, не нестись сломя голову), но, обернувшись, Церцис увидел Флоран далеко-далеко внизу. Небольшая деревня, - отсюда она казалась и вовсе игрушкой в обрамлении золотистого кольца пшеничных полей. «Наверное, с вершины холма можно увидеть Дион», - подумал менестрель.
По обе стороны дороги тихо шелестела густая трава, к середине лета не утратившая насыщенного изумрудного цвета, а лишь слегка подсушенная под жаркими лучами, наполняющая воздух сладковатым ароматом. Когда ветер пускал по ней мягкие неторопливые волны, запах усиливался, напоминая о доброй хлебосольной осени, а среди травинок нет-нет, да и проглядывали крошечные голубые и фиолетовые цветы, будто чьи-то доверчивые глаза следили за путниками.
Борей все чаще поглядывал на меч менестреля. Он был наслышан о клинках эльфийской работы, но никогда их не видел. Лучшими кузнецами, разумеется, слыли гномы, и оспаривать это никто не собирался, но порой – очень редко – мастера светлых эльфов тоже брались за кузнечные молоты. Сперва гномы возмущались, мол, честолюбивые остроухие и здесь хотят свои пять аденок вставить. Однако убедившись, что конкуренции не предвидится (один меч выходил из кузниц светлых приблизительно раз в десять лет), махнули рукой. Но, как водится, редкие предметы обрастают слухами и сплетнями, и эльфийские мечи не стали исключением. Говорили, что они отгоняют зло (что еще можно понять : редкое зло обрадуется, получив промеж глаз заостренной полоской стали), повергают в ужас орков (обидевшиеся орки несколько раз наглядно демонстрировали, что это неправда, и целители нехило нагрели руки на простаках, поверивших в этот слух), помогают найти истинную любовь (здесь не было ни доказательств, ни опровержений). Сами светлые эльфы до сих пор искали того, кто пустил слух, будто бы обладатель такого меча может претендовать на престол. И хотя об абсурдности этого предположения объявили во всех городах, «наследники» периодически нервировали эльфийского правителя, который сидел на троне уже пятьсот лет и не собирался на покой еще столько же.
Борей был не из тех, кто безоглядно верит сплетням, но любопытство постепенно брало верх.
- Это правда эльфийский меч?
- Угу, - рассеянно отозвался Церцис, занятый своими мыслями.
Темный замялся, но все же попросил:
- Покажи, - и, заметив удивленный взгляд менестреля, нехотя выдавил: - Пожалуйста.
- Да ты светлеешь прямо на глазах! – расхохотался певец и, прежде чем Борей снова обиделся, вытащил клинок из ножен и рукоятью вперед протянул его парню.
Меч как меч. Качественный, из хорошей стали, но уступающий оружию гномьего производства. Прямое, сужающееся к концу, лезвие, без узоров и украшений, только у основания клеймо в виде птицы. Непонятно какой именно, но определенно хищной. Впрочем, кое-что необычное в мече все-таки было.
- А почему он зеленый?
- Ну… потому что он эльфийский, - туманно пояснил смутившийся Церцис, запихивая клинок обратно в ножны. Он и сам понятия не имел, почему сталь переливается всеми оттенками болота. Вряд ли в этом заключался какой-нибудь глубокий смысл, скорее всего кузнец где-то напортачил, а переделывать поленился. Тем не менее, меч был хорошо сбалансирован, остро заточен, а странный цвет можно смело свалить на причуды эльфов.
- Ты-то сам где оружием разжился? – поинтересовался менестрель. – В деревне при тебе ничего не было.
Борей уныло покосился на собственный клинок, за неимением ножен продетый в веревочную петлю на поясе. По сравнению с ним даже нелепые орудия деревенских мужиков казались произведениями кузнечного искусства. Меч назывался «Бастард»* и вид имел соответствующий. Складывалось такое ощущение, что его составили из частей совершенно разных клинков: короткая рукоять с небольшой округлой гардой и громоздкое грубое лезвие, будто бы обрубленное на конце.
- У выхода из Флорана растет дуплистое дерево. Там и оставил, - признался темный.
- Зачем?
«Чтобы не позориться!» - едва не ляпнул Борей, но вовремя прикусил язык.
- Не доверяю людям, - выдал он другую, но тоже правдивую версию.
- А дуплам, значит, доверяешь?
- У них, по крайней мере, нет тяги прибирать к рукам чужое добро.
- Далеко не все люди подлецы, - обиделся за человеческий род менестрель.
- Конечно не все! – с готовностью согласился темный. – Попадаются еще мерзавцы, предатели или просто идиоты. Взять хотя бы этого пацана, как его там…
- Рьян. Ты судишь с точки зрения своей расы, даже не делая попыток составить собственное мнение! К тому же меч твой… - Церцис нахмурился, стараясь подобрать благозвучный синоним слову «рухлядь». – Э-э-э… слишком специфический. Не уверен, что найдется много желающих его умыкнуть.
«Разве что на спор», - добавил он про себя.
- Дело не в мече, а в том, кому он принадлежит, - Борей выдернул из изумрудного полотна травинку и задумчиво ее прикусил. – У светлых эльфов красть постесняются, у орков побоятся. Обобрать же темного – это пожалуйста!
Церцис только вздохнул, признавая его правоту. Перевоспитывать Борея он и не собирался – понял уже, что бесполезно, но все же позволил себе заметить:
- А ты не думал, что это результат вашего пренебрежительного отношения? Не только к людям, но и вообще ко всем.
- Я и не жалуюсь, - Борей скривился и выплюнул былинку, оказавшуюся на диво горькой, аж скулы свело. – Мы презираем их, они при удобном случае гадят нам. Все предельно честно.
Наповал сраженный простой логикой темного, Церцис не нашел, что сказать, и остаток пути до вершины холма они проделали молча.
Открывшийся оттуда вид впечатлил даже выросшего под землей Борея.
- Беру свои слова обратно, - выдохнул парень, неосознанно отступая на шаг. – Жители Флорана не дураки. Они просто все поголовно сумасшедшие! Поселиться рядом с этим… этим… местом!
Ясный солнечный день обрывался у подножия холма, будто кто-то провел черту, отделяющую живой красочный мир от Земель Казненных. Пышный травяной ковер выцветал по мере приближения к этой черте, пока не превратился в жалкую поросль цвета гнили. Дальше начинались владения нежити.
Близился полдень, и туману вроде бы неоткуда было взяться, но Земли Проклятых укутывала плотная серая пелена, непроницаемая даже для острого эльфийского взора. Из нее, подобно костлявым скрюченным пальцам, торчали безлистные ветви, будто в агонии тянущиеся к небу. Чуть дальше виднелись развалины внушительного каменного строения, удивительно точно вписывающиеся в общую картину.
Эльфы, не сговариваясь, оглянулись, чтобы убедиться: за их спинами все еще благоухал летний день – солнечный, яркий, наполненный светом и жизнью.
- Не передумал? – спросил Церцис, снимая щит и берясь за завязки мешка.
Борей только фыркнул, всем своим видом показывая: оплоту нежити его не запугать.
- Доставай свой меч, - посоветовал менестрель, разворачивая кольчугу. – Если на нас нападут, не будет времени выпутывать его из веревок.
- Если на нас нападут, сразу начинай петь! – с серьезным видом сказал Борей. – Твои тексты обратят в ужас самую кровожадную нечисть.
Совету он, впрочем, последовал. Сжал в ладони не слишком удобную рукоять, сделал пару пробных взмахов, недовольно поморщился, но выбора не было. Борей надеялся лишь, что меч не развалится в самый ответственный момент.
- Не думал, что ты левша, - удивился Церцис, регулируя лямки щита.
- Я одинаково хорошо владею обеими руками, - пояснил темный.
- А умеешь сражаться с парными клинками?
- Конечно, - Борей кивнул на меч, - раньше у этого чудища был близнец.
- И что с ним случилось?
-Я на него сел.
У менестреля не нашлось слов.
По мере приближения к Землям Казненных становилось все холоднее. Нет, погода не изменилась, и воздух все так же был прогрет летним солнцем. Холод шел откуда-то изнутри, как будто ледяная рука сжимала желудок. Эльфы не признались бы друг другу или даже себе, но каждый шаг требовал от них усилий.
С этой стороны склон был круче, и времени на спуск ушло меньше.
- Без необходимости не сходи с дороги, - чуть хрипло проговорил Церцис, когда они пересекли границу света и тумана. – И гляди в оба.
- Напомни, кто и когда назначил тебя лидером? – раздраженно прошипел Борей. – Я могу постоять за себя и без советов светлых.
Церцис и не подумал обижаться. Не то место и время для этого.
- Ты что-нибудь знаешь о Землях Казненных? – мирно спросил он.
- У меня была другая культурная программа. Сам-то бывал здесь?
- Читал, - невозмутимо кивнул менестрель. – Клерики не смогли извести местную нежить, но дорогу заговорили на славу. Мертвецы к ней близко не подходят. Так что на тракте относительно безопасно.
- Относительно?
- Да. Скажем, увлекшись погоней или почуяв запах крови, какой-нибудь зомби вполне может выскочить на дорогу.
- Значит, вот какие книги читают на досуге светлые, - хмыкнул Борей.
- Такие книги читают в гильдиях. Чтобы знать, какие опасности таит та или иная территория, и продумать линию поведения.
От такой новости Борей чуть не споткнулся и уставился на менестреля, словно впервые его увидел.
- Церцис, ты же говорил, что ты – обычный певец. Ты что, наврал?!
Изумление темного можно было понять: светлые эльфы славились патологической честностью. Скорее вообще откажутся отвечать, чем скажут неправду.
- Не вопи так, - поморщился менестрель, раздосадованный тем, что сболтнул лишнее. Теперь же отнекиваться было поздно. – Да, я состоял в гильдии. Должен был стать Певцом Меча, но не стал. Доволен?
- Что, тоже репертуар не оценили? – ехидно бросил Борей и отвернулся от спутника. На душе у него, тем не менее, полегчало: выходит, Церцис и впрямь знает о военном ремесле не понаслышке.
Туман клубился вровень с коленями, позволяя скорее различить, чем увидеть лежащую под ногами дорогу. Изредка налетающий ветер создавал рваные просветы в этой пелене, и тогда взгляд выхватывал то покосившиеся ограды, обернутые грязно-зеленым мхом, то груды закопченных камней с торчащими из них останками печных труб. Один раз Борей даже углядел что-то похожее на площадку для детских игр. И все же раз за разом взор возвращался к черной громадине на западе. Дорога понемногу забирала влево и, кажется, должна была пройти совсем рядом с развалинами.
- Что здесь было раньше? – понизив голос, спросил Борей.
- Замок и поселение, - так же тихо ответил Церцис, не переставая всматриваться в туман.
- Война? – темный больше полагался на слух, опасаясь, что в таком «молоке» глаза могут запросто обмануться тенью от куста и не заметить настоящей опасности.
- Бойня. Жители оказались не готовы к нападению. За одну ночь их вырезали подчистую. В замке обустроили тюрьму, а все это, - эльф обвел мечом дугу, - стало гигантским полем для казней и чудовищных опытов некромантов. Никто точно не знает, почему рухнула сама тюрьма. Скорее всего, один из этих экспериментов вышел боком. В те времена как раз началось строительство Диона, и в летописях говорится, будто рвануло так, что земля пошла волнами. Нежить объявилась позднее, когда город уже достроили, и бросать его было жалко. Тогда маги Диона и Гирана совместными усилиями создали энергетический барьер, не позволяющий нежити покинуть проклятые земли. Кстати, я как-то сочинил одну балладу об этом месте…
- Ради всех богов, не надо! – почти умоляюще воскликнул темный. – Здесь и без твоих песен жутко. И вообще, ты уверен, что мальчишка не покрутил пальцем у виска и не повернул обратно?
- Тогда бы мы его встретили, здесь одна дорога, - Церцису почудился тусклый отблеск в кустах слева от тракта. – Подожди одну минуту.
- Эй, ты куда? – заволновался Борей, но менестрель лишь махнул рукой: «Все в порядке!» - и скрылся в тумане.
Темный почему-то подумал, что стоит сойти с дороги – и со всех сторон тут же полезут неупокоенные, но прошло несколько минут, а вокруг все еще было тихо, если не считать удрученного скрипа деревьев. Церцис все не возвращался, и Борей уже начал подумывать, что неведомая тварь как раз в этот момент вешает певца на ближайший сук.
- Ты там что, провалился?! – заорал парень, потеряв терпение.
В ответ ему раздался ни на что непохожий завывающий хохот, переходящий в переливчатый вопль. Борей не проронил ни слова, но не из-за большой храбрости, а потому что вмиг севшее горло не позволило выдавить хотя бы звук. Ноги, напротив, обрели небывалую легкость и возжелали унести хозяина как можно дальше от источника этого кошмарного воя.
Когда до инфаркта осталось совсем чуть-чуть, туман расступился и на тракт вышел Церцис, аж покрасневший от распирающего его смеха. С виду он был цел и невредим и, в отличие от Борея, ни капли не испуган.
- Чтоб тебя перекосило, светлый! – со смесью ярости и облегчения прошипел Борей, с трудом разжимая стиснувшие рукоять пальцы.
-Ну, извини, никак не мог сдержаться, - все еще посмеиваясь, ответил менестрель. – Видел бы ты свое лицо!
- Лучше я посмотрю на твое, когда буду выбивать тебе зубы один за другим! – пригрозил темный и только тут заметил, что меч Церциса покоится в ножнах, а в руках эльф держит совсем другой клинок – похуже, чем оружие самого менестреля, но гораздо, гораздо лучше меча Борея.
- Держи! – Церцис протянул темному свою находку. – Мне кажется, с ним тебе будет удобнее.
Борей с сомнением принял клинок, взвесил его в руке, проверил остроту лезвия и счел вполне годным.
- Как думаешь, что стало с его хозяином? – пробормотал парень.
- Полагаю, он побил все рекорды в беге, - пожал плечами Церцис. – Я не нашел следов борьбы или пятен крови, так что скорее всего меч просто бросили, стараясь как можно быстрее сделать отсюда ноги.
- Сгодится! – кивнул Борей и без особого сожаления зашвырнул старый меч в ближайшие кусты. Из них тут же выбрался очень грустный зомби и, прихрамывая, заковылял прочь, не прельстившись слегка смущенным парнем.
- Пойдем, - позвал менестрель и к удивлению Борея снова сошел с дороги. – Я наткнулся на тропинку. Судя по всему, она ведет напрямик к развалинам замка – получится срезать нехилый угол.
- А нам туда надо?
- Раз уж эту тварь до сих пор никто не разглядел… ну, кроме ее жертв, конечно, то наверняка она где-то прячется. А лучшего места для логова не найти.
Борей с сомнением поглядел на высившиеся впереди руины, которые и сами здорово смахивали на поджидающего хищного монстра, но праздновать труса перед светлым эльфом не захотел и, покрепче сжав клинок, двинулся следом.
Немного похолодало, но одновременно стало светлее: подхваченный налетевшим ветром туман постепенно таял, и просветы в нем становились шире. Церцис глянул вверх и почти с удивлением обнаружил над головой пронзительно синее небо и сияющую монету солнца. Проведя несколько часов в Землях Казненных, он и забыл, что за их пределами не властвуют сумрак и туман. И хотя проклятой земли вряд ли когда-нибудь коснется хоть один солнечный луч, дышать стало легче.
- Ты уверен, что мы не обгоним мальчишку или не разминемся, если он решит повернуть назад? – спросил Борей, когда понял, что тропинка ушла слишком далеко от тракта, чтобы уловить доносящиеся оттуда звуки.
- Я на это надеюсь, - вздохнул менестрель. – Если здесь и впрямь завелся новый вид нежити, лучше наткнуться на нее раньше ребенка.
- Это не нежить, - возразил темный. – Тварь наверняка мерзкая, но не из компании оживших трупов.
- С чего ты взял?
- Нежитью движет голод, - пояснил Борей. – У ходячих мертвяков есть дурная привычка кушать своих жертв, а не устраивать из них показательные выставки.
Церцис смущенно хмыкнул, признавая правоту темного. Сам бы мог догадаться, но Землям Казненных с их мрачными легендами удалось сбить его с толку.
- Доводилось иметь дело с нежитью? – поинтересовался он.
- Нет, но у нас тоже есть одно неприятное местечко. Бывшая магическая школа, кстати. Вообще считаю, что любая магия рано или поздно заканчивается очередной «проклятой» территорией. Поэтому я и предпочитаю добрый клинок, - слегка красуясь, Борей подпрыгнул и одним изящным взмахом перерубил нависшую над головой ветку в ногу толщиной. Та едва не свалилась на менестреля, заставив певца шарахнуться в сторону. Настроение темного слегка улучшилось.
- Я думал, ты займешь обе руки, - заметил Церцис, одарив спутника хмурым взглядом.
- Слишком большая разница в весе, - Борей ловко перекинул клинок в правую руку. – Пара подбирается из максимально похожих мечей. А еще лучше – заказать у кузнеца одинаковые. Твой клинок подошел бы, а вот приземлившееся на того бедного дохляка убожество только затруднило бы дело.
Развалины потихоньку приближались, нависнув над путниками черным неприветливым гигантом. Замок был действительно огромным, и руины из него получились внушительными. Кое-где, впрочем, сохранились остатки стен с узкими прорезями бойниц, а еще дальше возвышалась почти непострадавшая башня. Церцис с сожалением признал, что здесь хватит места, чтобы укрыться целой группе разнообразных тварей, и искать их можно до посинения.
Борея беспокоило другое.
- Слушай, а где все? – задал темный давно интересующий его вопрос.
- Кто? – менестрель отвлекся от разглядывания руин и с удивлением посмотрел на Борея.
- Зомби, упыри, вурдалаки… кто здесь еще водится согласно твоим книжкам?
- Не знаю. А они тебе так нужны?
- Нет, но судя по рассказам нашего знакомого трактирщика, они должны здесь чуть ли не на каждом шагу сидеть. А мы с тобой встретили одного-единственного доходягу!
- Хм… - Церцис оглянулся, но местная нежить то ли стеснялась, то ли поджидала более удобного для атаки случая. – Думаешь, очередная акция клериков?
- Надеюсь, что не акция самой твари. Если ей удалось то, на чем споткнулись чародеи, то на месте стражников я бы на другие дела не отвлекался, - Борей поймал себя на том, что постоянно перебрасывает меч из руки в руку. – Может порыскать вокруг, поискать еще один клинок? Свободная рука так и чешется.
- Это обитель нежити, а не оружейная лавка, - усмехнулся Церцис, и ему под ноги тут же подвернулось что-то большое и металлическое. Не удержав равновесия, эльф упал на колени и по воинской привычке тут же повернулся, не подставляя под удар спину. Со стороны этот кульбит выглядел довольно забавно, но темный отвлекся на почти незаметный в сухой траве предмет, и ехидных комментариев не последовало.
- Ничего себе! А ты говоришь… - Борей поднял за короткую рукоять грубо выкованный топор-бабочку. – Да я теперь вместо оружейной лавки буду сюда захаживать!
- Похожими штуками были вооружены те мужчины из Флорана, - заметил менестрель, поднимаясь на ноги. – Интересно, где они сами?
- Вот… - чужим осипшим голосом пробормотал Борей, дрожащей рукой указывая за спину Церциса.
Тропинка упиралась в узкую канаву, наполовину заполненную затхлой желтовато-зеленой водой. По обе ее стороны возвышались кряжистые, похожие на дубы, деревья, как и все прочие здесь – лишенные листвы, но на диво крепкие, ветвистые, с могучими стволами в несколько обхватов толщиной. Очередной порыв ветра разогнал последние клочья тумана, и темный эльф едва сдержал подступивший к горлу крик. Среди ветвей, со свернутыми под немыслимыми углами шеями, вывернутыми конечностями и проломленными грудными клетками, подобно изломанным куклам висели люди.
Церцис узнал могучего Дэрри и всех остальных мужчин из трактира, отправившихся на поиски неведомой твари и, к своему несчастью, ее обнаруживших. Единственное слабое утешение – мальчика среди них не было.
- Как… как их туда запихнули? – Борей старался не глядеть в остекленевшие мертвые глаза. – Я не вижу ни веревок, ни цепей. Ветки как будто сами их держат.
- Взгляни-ка сюда, - менестрель указал на ближайший ствол, измочаленный множественными ударами топоров. В образовавшиеся зарубки проглядывала багрово-красная сердцевина, и казалось, что дерево вот-вот начнет кровоточить.
- И здесь то же самое, - темный провел ладонью по шершавой грубой коре. – Ничего не понимаю! Они что, воевали с этим сухостоем?
Церцис не знал, что ответить, да и не успел бы. Одна из ветвей вдруг резко выпрямилась, хлестнув эльфа по глазам. Будь менестрель чуть менее проворным – лишился бы зрения, а то и половины черепа: обрушившийся на вскинутый щит удар был такой силы, что эльфа буквально смело в сторону. Рухнул он прямиком в канаву, чудом не потеряв меч. Вода в ней оказалась теплой, но такой вонючей, что Церциса едва не стошнило. Поспешно вынырнув, он поискал глазами Борея и тут же убедился, что рассказы о ловкости темных эльфов родились не на пустом месте: парень скакал, будто ошпаренный, уклоняясь от тянущихся к нему ветвей и парируя их удары. Конечно, ошалевшие деревья рано или поздно взяли бы его измором, но определенная тактика в этих метаниях все же присутствовала. Еще пара энергичных прыжков – и сразу три монстра на время выбыли из строя, крепко переплетясь друг с другом.
- Что ты там расселся?! – ничуть не запыхавшийся Борей перемахнул через канаву и подал Церцису руку. – Сейчас они распутаются и…
- Сзади!!! – не своим голосом заорал менестрель и, бросив меч, изо всех сил дернул за протянутую ладонь.
Подняв тучу брызг, темный ухнул в воду и от всей души нахлебался затхлой жидкости пополам с илом, зато метнувшаяся к его шее ветка не достигла цели. Деревья по левую сторону канавы оказались ничуть не приветливее своих собратьев на другом берегу.
Церцис слепо шарил по дну, стараясь отыскать свой клинок, но первым его нащупал Борей. Темный вскочил на ноги, и мечи заплясали в его руках с такой скоростью, что певец едва подавил желание с головой нырнуть под воду, чтобы ненароком не попасть под раздачу. Неосторожно потянувшиеся к Борею ветки так и посыпались вниз.
- Долго я так не могу! – через плечо крикнул темный.
- Как только скажу… - для Церциса тоже нашлась работа: встав спиной к Борею, он щитом отбивался от деревянных щупалец, пытающихся подобраться с тыла. – Как только скажу – со всех ног за мной!
Менестрель и сам толком не знал, чего он ждет, но признаться, что вся надежда теперь на слепую удачу – значит окончательно пасть духом. Спиной он чувствовал, как тяжело дышит Борей. Еще немного – и…
- Кранты нам! – очень точно озвучил его мысль темный.
Вместо ответа Церцис вдохнул побольше воздуха и его голос, чистый и звонкий, разнесся над Землями Казненных. Пел менестрель негромко, но почему-то был уверен, что его слышно во всех уголках этой мрачной территории. Слова сами собой появлялись в голове, словно кто-то грозный, но дружелюбный, нашептывал их на ухо:
- Сверкающим Клинком Разящий,
Не уступай врагам суровым!
И как за факелом горящим,
С тобой пойдет Разящий Словом.
Танцуй! Руби! И будь отважен!
Враги тебя совсем не знают.
А мы им с радостью расскажем:
Непобедимых не бывает!
Ты не спеши прославить имя,
Героем пав на поле боя.
Где не прошел один, отныне
Под звон мечей прорвутся двое.
В твоих клинках бушует ветер,
А на ладонях – все секреты.
Что мы забыли на том свете?
Нам хорошо пока на этом.
Не стоит рваться за Пределы,
Здесь тоже есть пути-дороги.
Сражайся яростно и смело,
А новый путь укажут Боги.

Бой кипел нешуточный, но менестрель ни разу не сфальшивил, не сбился с ритма, будто петь во время сражения для него было обычным, не требующим усилий, делом.
Неизвестно, как Борей, но боги, кажется, впечатлились. Впервые за долгие годы солнечный луч коснулся Земель Казненных. Хищные деревья, словно обжегшись, поджали ветви и как будто бы отстранились от этого сияющего копья, образовав проход между стволами.
- Туда! – Церцис цапнул темного за шкирку и поволок в этот проход, надеясь, что спасительный луч не исчезнет, пока они отбегут на недосягаемое для ветвей расстояние. Деревья вяло хлестнули эльфам вслед, не дотянулись, и в их хрусте почудилось злобное разочарование.
Стараясь отдышаться, Церцис уперся ладонями в колени и низко согнулся, подозревая, что его сейчас стошнит. Борей вообще растянулся на земле, жадно хватая ртом воздух. У него так дрожали руки, что клинки отбивали звонкую дробь.
- Ну… ты… даешь! – кое-как проговорил Борей. – Сразу так нельзя было?
- Да я понятия не имею, откуда эта песня взялась! – Церцис сел рядом с темным и постарался вытряхнуть из ботинок набившийся туда ил. – Я же не закончил обучение, помнишь? Вообще не представляю, почему сработало. Да и сработало ли? Может, простое совпадение?
- Совпадение? – Борей приподнялся на локте, заглядывая менестрелю в глаза. – Да как только ты запел, у меня будто крылья за спиной выросли! Ощущение было такое, что вот сейчас голыми руками разберу эту дрянь на дрова. Нет, светлый, это была самая настоящая Песня Меча.
- Ты отдышался? – Церцис нехотя встал и нагнулся за своим мечом. Темный, не разобравшись, протянул ему руку, и менестрель не стал ее отталкивать – помог Борею подняться. – Готов бежать?
- Что? Зачем?!
- Потому что это еще не конец и, боюсь, даже не середина.